 |
Парусный корабль "Ассоль" |
Как здорово, что 2014 год начался с сюрприза!
В читальном зале библиотеки появились модели судов и кораблей, выполненные ребятами из кружка "СУДОМОДЕЛИСТ".
Преподаватель, Василий Петрович, много лет ведет
этот кружок в филиале
ДВОРЦА ТВОРЧЕСТВА "Зорецвіт" (ул. Кравченко) и передает свои знания, умения и опыт ребятам,
интересующимся техническим творчеством.
Многие наши читатели, мальчики 9-14 лет, уже занимаются судомоделированием, а теперь число юных "кораблестроителей" несомненно увеличится.
С неподдельным интересом и даже восторгом рассматривают мальчики и девочки парусник "Ассоль", подводные лодки и боевые корабли, которые стали украшением читального зала в эти зимние каникулы, а узнать точное название моделей

кораблей помогут несколько энциклопедий, предложенных библиотекарем.
Парусник носит имя "АССОЛЬ", а ты, читатель, помнишь героев книги Александра Грина "Алые паруса"?
«Обернувшись к выходу, Грэй
увидел над дверью огромную картину, сразу содержанием своим
наполнившую душное оцепенение
библиотеки. Картина изображала корабль,
вздымающийся на гребень
морского вала. Струи пены
стекали
по его склону. Он был изображен в
последнем моменте взлета. Корабль шел
прямо на зрителя. Высоко
поднявшийся бугшприт заслонял основание мачт. Гребень вала,
распластанный корабельным килем, напоминал крылья гигантской птицы. Пена неслась в воздух.
Паруса, туманно видимые из-за бакборта и
выше бугшприта, полные неистовой
силы шторма, валились всей громадой
назад, чтобы, перейдя вал, выпрямиться, а затем, склоняясь над бездной,
мчать судно к новым лавинам. Разорванные облака низко трепетали над океаном. Тусклый свет
обреченно боролся с надвигающейся
тьмой ночи. Но всего замечательнее была
в этой картине фигура человека, стоящего
на баке спиной к зрителю. Она выражала
все положение, даже характер момента.
Поза человека (он расставил ноги, взмахнув руками) ничего собственно не
говорила о том, чем он занят, но заставляла
предполагать крайнюю напряженность
внимания, обращенного к чему-то на палубе, невидимой зрителю.
Завернутые полы его кафтана трепались ветром; белая
коса и черная
шпага вытянуто рвались в воздух;
богатство костюма выказывало в нем капитана,
танцующее положение тела -- взмах
вала; без шляпы, он был, видимо,
поглощен опасным моментом и кричал --
но что? Видел ли он, как валится за борт человек, приказывал ли
повернуть на другой галс или,
заглушая ветер, звал
боцмана? Не мысли, но
тени этих мыслей выросли в душе
Грэя, пока он смотрел картину. Вдруг показалось ему, что слева подошел, став рядом, неизвестный невидимый; стоило повернуть голову, как
причудливое ощущение исчезло бы без
следа. Грэй знал это. Но
он не погасил воображения, а прислушался. Беззвучный голос выкрикнул
несколько отрывистых фраз, непонятных, как малайский язык; раздался шум
как бы долгих обвалов; эхо
и мрачный ветер наполнили библиотеку. Все это
Грэй слышал внутри себя. Он
осмотрелся: мгновенно
вставшая тишина рассеяла звучную паутину фантазии; связь с бурей
исчезла.
Грэй
несколько раз приходил смотреть
эту картину. Она стала для него тем
нужным словом в беседе души с жизнью, без которого трудно понять себя. В маленьком
мальчике постепенно укладывалось
огромное море. Он
сжился с ним, роясь в
библиотеке, выискивая и жадно
читая те книги, за золотой
дверью которых открывалось синее сияние океана. Там, сея за кормой пену, двигались корабли. Часть их теряла паруса, мачты и, захлебываясь волной,
опускалась в тьму пучин, где
мелькают фосфорические глаза
рыб. Другие, схваченные бурунами, бились о
рифы; утихающее волнение
грозно шатало корпус; обезлюдевший корабль с
порванными снастями
переживал долгую агонию, пока новый
шторм не разносил его в щепки. Третьи благополучно грузились
в одном порту и выгружались в другом; экипаж, сидя за
трактирным столом, воспевал
плавание
и любовно пил водку. Были там еще корабли-пираты, с черным флагом и страшной, размахивающей ножами
командой; корабли-призраки, сияющие мертвенным светом синего озарения; военные корабли
с солдатами, пушками и музыкой;
корабли научных экспедиций, высматривающие вулканы, растения и животных; корабли с мрачной тайной и
бунтами; корабли открытий и
корабли приключений.
В
этом мире, естественно, возвышалась над
всем фигура капитана. Он был судьбой,
душой и разумом корабля. Его характер определял досуга и работу команды. Сама
команда подбиралась им
лично и во многом
отвечала его наклонностям. Он знал привычки и семейные дела каждого
человека. Он обладал в глазах
подчиненных магическим знанием, благодаря
которому уверенно шел,
скажем,
из Лиссабона в Шанхай, по необозримым пространствам. Он отражал бурю противодействием системы
сложных усилий, убивая
панику короткими приказаниями;
плавал и останавливался, где хотел; распоряжался
отплытием и нагрузкой, ремонтом и
отдыхом; большую и разумнейшую власть
в живом деле, полном
непрерывного движения, трудно
было представить. Эта
власть замкнутостью и полнотой равнялась власти Орфея.
Такое
представление о
капитане, такой образ
и такая истинная действительность его положения
заняли, по праву душевных событий, главное место в блистающем сознании
Грэя. Никакая профессия, кроме этой, не
могла бы так удачно сплавить
в одно
целое все сокровища
жизни, сохранив неприкосновенным
тончайший узор каждого отдельного счастья. Опасность, риск, власть природы,
свет далекой страны,
чудесная неизвестность, мелькающая любовь, цветущая
свиданием и разлукой; увлекательное кипение встреч, лиц, событий; безмерное разнообразие
жизни, между тем как высоко в небе то
Южный Крест, то Медведица, и все материки -- в
зорких глазах, хотя твоя каюта полна непокидающей
родины с ее книгами,
картинами, письмами и
сухими цветами, обвитыми шелковистым локоном в замшевой ладанке на твердой груди.
Осенью, на пятнадцатом году жизни, Артур Грэй тайно ..."
А что было дальше и как имя парусника, который каждый может увидеть в читальном зале нашей библиотеки, связано с феерией Александра Грина, узнать очень просто - читайте, и может, именно эта книга изменит вашу жизнь!